[primeval-fans]

Название: Назад в живые
Автор: Alex Rataniel Nightrain
Бета:  Allora
Жанр: Drama
Размер: мини.

Я знал, что все закончится здесь и сейчас. Знал. И ничего не мог исправить. Или не хотел.

- Передай Эбби и Коннору, чтобы не конфликтовали…

Воспоминания. Такие запутанные. Обрывками. Когда моя жизнь успела полететь под откос? Настолько измениться? Шаги назад, не глядя. Да и зачем куда-либо смотреть. Я вижу глаза Ника по ту сторону решающей двери. Расширенные от ужаса глаза. Каттер тоже понял ошибки, но изменить уже ничего нельзя. Я чувствую, как твари, кружат вокруг меня, слышу клацанье когтей по каменному полу, ощущаю их дыхание. Почти довольное урчание. Они рады своей добыче, хотя прекрасно понимают, что на всех этого очень мало.
Как там пишут в книгах про героические поступки? «Он знал, на что идет, и совершенно не чувствовал страха». Ложь. Потому что страх сковал все тело, впрочем, идти все равно было некуда. Уже. Они перестали ходить вокруг да около и просто направились ко мне. Если бы я мог, то закричал бы. Однако, крик застрял где-то по пути. А затем кто-то из них прыгнул, и пришла боль. Последнее, что я видел, была опущенная голова Ника. Он больше не мог смотреть. На что? На то, как погибает его… друг? Или предатель, которым он меня считал? Так или иначе, все уже закончилось. И последним, что я почувствовал, были чьи-то руки, втягивающие меня в фейерверк радужного света.

А затем снова была боль, к которой присоединились холод каменного пола и жажда. Полубессознательное состояние, куски реальности, не склеивающиеся друг с другом. Камера. Бинты. Вода. Звук открываемой решетки. Тишина, нарушаемая капающей водой. И фигура. Размытая фигура, от которой пахло солнцем и выделанной кожей. Потом фигура исчезла, зато появился человек. Его я видел ясно и четко, но никогда не слышал. И пах он по-другому. Сыростью и металлом. Этот человек перевязывал мои раны, приносил еду и воду, но не говорил ни слова. Я был пленником. Чудом спасенным пленником, хотя никогда не верил в чудеса. И сейчас не верю. Потому что в один прекрасный момент этот таинственный человек исчез тоже. И с ним исчезло все, в том числе и еда с водой. Больше никто не приходил, а я лежал на полу и гадал, какая смерть была хуже. От клыков и когтей тех тварей или же от жажды. Наружу вырвался смех. Нервный, почти истерический. Скажи мне кто-нибудь года два назад, что я об этом буду задумываться, я усмехнулся бы ему в лицо. Но жизнь распорядилась иначе. В порыве терзающего меня смеха я ударил здоровой ногой по двери моей камеры. И в воздухе снова повисла тишина. Дверь была открыта. Я неизвестно сколько терзал себя бессмысленными размышлениями, но никогда не пробовал выбраться отсюда.
Чтобы не расхохотаться вновь, мне пришлось закусить губу. Но это не помогло. Я сидел в проходе и смеялся. Снова и снова, глотая слезы. А затем встал и пошел. Раны медленно, но верно заживали, и больше не причиняли столь нестерпимой боли. Но я ослабел настолько, что не мог пройти и нескольких метров, не придерживаясь стенки. А повсюду были стены, пол, потолок и ничего больше. Бесконечные коридоры. Никаких окон. Сырость. Холод. Тусклые лампы. И в конце очередного лабиринта тот самый фейерверк радужного света. Пульсирующая аномалия, которая возникла, как всегда, из ниоткуда. Мой выход отсюда… или очередная смерть… мне не из чего было выбирать. Поэтому я просто закрыл глаза и шагнул в этот шар света.

По ту сторону стояла тишина, изредка нарушаемая лишь чириканием птиц. И царил холод. Однако никто с рычанием не кидался, и ничего не воняло. Дышалось тоже вполне нормально, вот только воздух замерзал где-то на половине пути и падал в легкие уже ледяными кубиками. Я открыл глаза и забыл про вдох. Я стоял среди каменных надгробий, слегка укрытых снегом поверх опавшей листвы. Кресты, ангелы и обычные плиты. А затем я повернул голову и увидел это. Имя, высеченное на камне. Мое имя. Аномалия за моей спиной закрылась. Слишком быстро для обычного случая, но я не обратил на это внимания. Как и не обращал внимания на холод, хотя на мне были лишь разорванные джинсы, перемазанные засохшей кровью, и повязки на ноге, руке и плече. Я хотел сказать сам себе, что это не моя могила. Мало ли людей с таким именем живет на всем белом свете. Но даты говорили обратное. Дата рождения и дата смерти. Все совпадало. Я почувствовал, что тело сотрясает крупная дрожь, колени подогнулись, и я упал. Все еще не в силах поверить в происходящее… Я вернулся домой, но в этом доме меня уже не существовало. Я погребен под слоем мерзлой земли в деревянном ящике под названием «гроб». Сколько же времени прошло… здесь… и сколько там… Поверят ли мне, если я заявлюсь в ЦИА? В голове всплыл обрывок размытого воспоминания, в котором кто-то вытаскивает меня из аномалии, и одновременно с этим кого-то туда вталкивают. Я считал это игрой воображения, преследующей меня в бреду. Но теперь это казалось правдой.
А потом я услышал шум приближающихся машин. Не знаю, что заставило меня подняться и искать укрытие. Видимо, то же самое, что заставило мое сердце биться быстрее. Я видел автомобили, я узнал их, но сил двигаться уже не было. Я сполз на землю за безмолвным каменным ангелом, с грустью смотрящим на чью-то могилу. А затем машины остановились, и я увидел их. Тех, кого узнал бы даже в толпе. Чьи лица болью отозвались где-то внутри. Эбби… Коннор… Но где же Ник… И незнакомые люди. Моя рука соскользнула с каменного бордюра и упала на слой снега. От холода пальцы тоже начали неметь, но укол шипом розы я почувствовал. Белые, слегка увядшие цветы. Точно такие же, какие лежали на моей могиле. Я поднял глаза на надпись, и в горле застрял ком. Мне пришлось закусить палец, чтобы не закричать. Ник… Почему? Зачем? Зачем я вернулся сюда? Зачем вернулся туда, где жизнь настолько ужасающе изменилась, Куда я вернулся… Моя история здесь была закончена. Перечеркнута. Она везде была перечеркнута. Я сжал розу, уже не чувствуя, как по руке течет кровь. Не видел, как на ослепительно белом снегу алеют капли. Где-то внутри, там, где было солнечное сплетение, разгоралась ярость. Злость. Ненависть. А затем навалилась тяжесть, сонливая липкая тяжесть. Я замерз. Я слишком замерз. Я прислонился спиной к камню, чувствуя, как закрываются глаза, и замирает сердце. Успел увидеть, только возникший передо мной темный силуэт и мужской крик:
- Эбби! Коннор!

Я успел понять, что я вернулся… и сейчас мне было неважно куда.


Истощение. Обезвоживание. Переохлаждение. Инфекция, все-таки умудрившаяся проникнуть через раны. Персонал госпиталя ЦИА взялся за меня всерьез, пичкая антибиотиками, лекарствами, ставя капельницы со всякой хренью. А перед этим всевозможные анализы, в том числе и ДНК. И опять. И снова. Я тридцать три раза рассказал обо всем, что было и Лестеру, и всем желающим. Только мне мало кто верил. Пока не сделали эксгумацию останков того, кого похоронили вместо меня. Потому что тогда никто даже не подумал сделать экспертизу. Зачем, если Каттер был свидетелем. Каттер… Ник…
Я лежал под двойным больничным одеялом, обхватив руками колени, насколько давали все еще ноющие раны, и пытался унять озноб. Проклятый холод не был следствием температуры, ее наконец-то сбили еще вчера. Лед был внутри меня. Он был на уровне мыслей. На уровне памяти. На уровне сердца. Сколько должно пройти времени, чтобы вернуться в норму? И смогу ли я вообще это сделать?
Я закрыл глаза, надеясь заснуть, но, почувствовав на себе чей-то взгляд, снова их открыл. Жалюзи на окне были открыты. По ту сторону стекла стояла Эбби. Ее волосы заметно отросли с тех пор, как я видел ее в последний раз. Интересно, с чего она решила отрастить их. А позади нее находился мужчина в черной военной форме. Беккер, кажется. Это он нашел меня там на кладбище. И опознал. По фотографиям, которые еще хранили Эбби и Коннор. Да, Беккер. Тот, кто занял мое место. Нет, тот, кого прислали на освободившуюся должность. Потому что для них жизнь продолжалась. Это для меня она остановилась на каком-то моменте. Но, на каком точно, я понять не могу.
Эбби оборачивается и что-то говорит капитану. До меня не долетает ни одного звука. Я вновь закрываю глаза и слышу, как открывается дверь в палату, по линолеуму едва заметно шуршат шаги. На плечо опускается легкая рука.
- Как ты?
Она садится на край кровати и откидывает отросшие волосы с моего лба, касаясь прохладными пальцами моей разгоряченной кожи. Сколько понадобилось дней, чтобы они поверили в то, что это действительно я? Сколько споров проходило в кабинете Лестера? Сколько взглядов я ловил сквозь окно?
- Как погиб Ник?
- Его убила Хелен.
Хелен, да? Паршивая стерва. Странное чувство к которой я так долго принимал за любовь. Лучше бы Ника погрыз раптор. Или сбила машина на худой конец. Было бы не так обидно… Обидно?! С моих губ сорвался нервный смешок, который Эбби расценила по-своему.
- Она больше никому не причинит вреда. Она умерла.
- А ты уверена?
Еще один нервный смешок. С Хелен никогда нельзя быть в чем-то уверенным. Я вот тоже был уверен, что умру там. Среди хищников. До сих пор в кошмарах вокруг меня кружит бесконечный хоровод из одержимых голодом тварей прошлого и будущего. Однако у миссис Каттер были на это другие планы. Зачем спасать меня и убивать своего мужа? Зачем? В том, что эта стерва приложила свою руку к моему возвращению, я почему-то не сомневался. И каковы ее планы теперь? С каждым разом вопросов у меня становилось все больше и больше, и я снова не был уверен в том, хочу ли я знать на них ответы.
- Нет, не уверена. – Эбби посмотрела через окно в коридор. Теперь к зрителям прибавился Коннор. – Но ты вернулся. Ты жив. И это главное.